Вот Герда въехала в темный лес, в котором жили разбойники; 
карета горела как жар, она резала разбойникам глаза, и они просто 
не могли этого вынести.
- Золото! Золото! - закричали они, схватив лошадей под уздцы, 
убили маленьких форейторов, кучера и слуг и вытащили из кареты Герду.
- Ишь какая славненькая, жирненькая! Орешками откормлена! - 
сказала старуха разбойница с длинной жесткой бородой и мохнатыми, 
нависшими бровями. - Жирненькая, что твой барашек! Ну-ка, какова 
на вкус будет?


И она вытащила острый сверкающий нож. Какой ужас!
- Ли! - вскрикнула она вдруг: ее укусила за ухо ее собственная 
дочка, которая сидела у нее за спиной и была такая необузданная 
и своевольная, что просто любо. - Ах ты дрянная девчонка! - 
закричала мать, но убит". Герду не успела.
- Она будет играть со мной, - сказала маленькая разбойница. - 
Она отдаст мне свою муфту, свое хорошенькое платьице и будет 
спать со мной в моей постели.
И девочка опять так укусила мать, что та подпрыгнула и 
завертелась на месте. Разбойники захохотали.
- Ишь как пляшет со своей девчонкой!
- Хочу в карету! - закричала маленькая разбойница и 
настояла на своем - она была ужасно избалована и упряма.
Они уселись с Гердой в карету и помчались по пням и 
кочкам в чащу леса.
Маленькая разбойница была ростом с Герду, но сильнее, 
шире в плечах и гораздо смуглее. Глаза у нее были совсем 
черные, но какие-то печальные. Она обняла Герду и сказала:
- Они тебя не убьют, пока я не рассержусь на тебя. 
Ты, верно, принцесса?
- Нет, - отвечала девочка и рассказала, что пришлось 
ей испытать и как она любит Кая.
Маленькая разбойница серьезно поглядела па нее, слегка 
кивнула и сказала:
- Они тебя не убьют, даже если я и рассержусь на тебя, - 
я лучше сама убью тебя!
И она отерла слезы Герде, а потом спрятала обе руки в ее 
хорошенькую мягкую теплую муфточку.
Вот карета остановилась: они въехал и во 
двор разбойничьего замка.
Он был весь в огромных трещинах; из них вылетали 
вороны и вороны. Откуда-то выскочили огромные бульдоги, 
казалось, каждому из них нипочем проглотить человека, 
но они только высоко подпрыгивали и даже не лаяли - 
это было запрещено. Посреди огромной залы с 
полуразвалившимися, покрытыми копотью стенами и 
каменным полом пылал огонь. Дым подымался к потолку 
и сам должен был искать себе выход. Над огнем кипел 
в огромном котле суп, а на вертелах жарились зайцы и кролики.
- Ты будешь спать вместе со мной вот тут, возле моего 
маленького зверинца, - сказала Герде маленькая разбойница.
Девочек накормили, напоили, и они ушли в свой угол, 
где была постлана солома, накрытая коврами. 
Повыше сидело на жердях больше сотни голубей. 
Все они, казалось, спали, но, когда девочки подошли, 
слегка зашевелились.
- Веемой! - сказала маленькая разбойница, схватила 
одного голубя за ноги и так тряхнула его, что тот 
забил крыльями. - На, поцелуй его! - крикнула она и 
ткнула голубя Герде прямо в лицо. - А вот тут сидят 
лесные плутишки, - продолжала она, указывая на двух 
голубей, сидевших в небольшом углублении в стене, 
за деревянною решеткой. - Эти двое - лесные плутишки. 
Их надо держать взаперти, не то живо улетят! А вот 
и мой милый старичина бяшка! - И девочка потянула 
за рога привязанного к стене северного оленя в 
блестящем медном ошейнике. - Его тоже нужно держать 
на привязи, иначе удерет! Каждый вечер я щекочу его 
под шеей своим острым ножом - он до смерти этого боится.
- Неужели ты и спишь с ножом? - спросила ее Герда.
- Всегда! - отвечала маленькая разбойница. - 
Мало ли что может статься! Ну, расскажи мне еще 
раз о Кае и о том, как ты пустилась 
странствовать по белу свету.
Герда рассказала. Лесные голуби в клетке тихо 
ворковали; другие голуби уже спали. Маленькая 
разбойница обвила одною рукой шею Герды - 
в другой у нее был нож - и захрапела, 
но Герда не могла сомкнуть глаз, не зная, 
убьют ее или оставят в живых.
Вдруг лесные голуби проворковали:
- Курр! Курр! Мы видели Кая! Белая курица несла 
на спине его санки, а он сидел в санях 
Снежной королевы. Они летели над лесом, 
когда мы, птенцы, еще лежали в гнезде. 
Она дохнула на нас, и все умерли, кроме 
нас двоих. Курр! Курр!
- Что вы говорите! - воскликнула Герда. - 
Куда же полетела Снежная королева? Знаете?
- Наверно, в Лапландию - ведь там вечный 
снег и лед. Спроси у северного оленя, 
что стоит тут на привязи.
- Да, там вечный снег и лед. Чудо как хорошо! - 
сказал северный олень. - Там прыгаешь себе 
на воле по огромным сверкающим равнинам. 
Там раскинут летний шатер Снежной королевы, 
а постоянные ее чертоги - у Северного полюса, 
на острове Шпицберген.
- О Кай, мой милый Кай! - вздохнула Герда.
- Лежи смирно, - сказала маленькая разбойница. - 
Не то пырну тебя ножом!
Утром Герда рассказала ей, что слышала от 
лесных голубей. Маленькая разбойница 
серьезно посмотрела на Герду, кивнула 
головой и сказала:
- Ну, так и быть!.. А ты знаешь, где Лапландия? - 
спросила она затем у северного оленя.
- Кому же и знать, как не мне! - отвечал олень, 
и глаза его заблестели. - Там я родился и вырос, 
там прыгал по снежным равнинам.
- Так слушай, - сказала Герде маленькая разбойница. - 
Видишь, все наши ушли, дома одна мать; 
немного погодя она хлебнет из большой бутылки 
и вздремнет, тогда я кое-что сделаю для тебя.
И вот старуха хлебнула из своей бутылки и захрапела, 
а маленькая разбойница подошла к северному оленю и сказала:
- Еще долго можно было бы потешаться над тобой! 
Уж больно ты уморительный, когда тебя щекочут 
острым ножом. Ну, да так и быть! Я отвяжу тебя 
и выпущу на волю. Можешь бежать в свою Лапландию, 
но за это ты должен отвезти к дворцу Снежной 
королевы эту девочку - там ее названый брат. 
Ты ведь, конечно, слышал, что она рассказывала? 
Она говорила громко, а у тебя вечно ушки на макушке.
Северный олень так и подпрыгнул от радости. 
А маленькая разбойница посадила на него Герду, 
крепко привязала ее для верности и даже подсунула 
под нее мягкую подушку, чтобы ей удобнее было сидеть.
- Так и быть, - сказала она затем, - возьми назад 
свои меховые сапожки - ведь холодно будет! А муфту 
уж я оставлю себе, больно она хороша. Но мерзнуть я 
тебе не дам: вот огромные рукавицы моей матери, 
они дойдут тебе до самых локтей. Сунь в них руки! 
Ну вот, теперь руки у тебя, как у моей уродины матери.
Герда плакала от радости.
- Терпеть не могу, когда хнычут! - сказала маленькая 
разбойница. - Теперь ты должна радоваться. Вот тебе 
еще два хлеба и окорок, чтобы не пришлось голодать.
И то и другое было привязано к оленю.

Затем маленькая разбойница отворила дверь, заманила 
собак в дом, перерезала своим острым ножом веревку, 
которою был привязан олень, и сказала ему:
- Ну, живо! Да береги смотри девочку.
Герда протянула маленькой разбойнице обе руки в 
огромных рукавицах и попрощалась с нею. Северный 
олень пустился во всю прыть через пни и кочки по 
лесу, по болотам и степям. Выли волки, каркали вороны.
Уф! Уф! - послышалось вдруг с неба, и оно словно 
зачихало огнем.

- Вот мое родное северное сияние! - сказал олень. - 
Гляди, как горит. И он побежал дальше, не останавливаясь 
ни днем, ни ночью. Хлебы были съедены, ветчина тоже, 
и вот они очутились в Лапландии.